- Женя, когда ты впервые встретился с музыкальным театром, какие были впечатления?

- Первый раз в опере я был классе в 8 или 9, не помню точно. Был в Большом на "Онегине". И точно помню одно - меня дико возмутило, что Ленский был короткий, пузатый тенор, а самое возмутительное, что он был ещё и в усах! Моему славному юношескому эстетическому восприятию это было совершенно непонятно и оскорбительно. Молодой поэт, святая святых – тенор и какой-то толстячок с усами! Это уже спустя много лет, уже почти недавно, я понял и принял, и смирился, что опера - вещь сложная, серьезная и условная. И что Ленский, как и Онегин, может быть хоть зелёный, хоть высокий, хоть какой. Ещё тенденция и реалити современного театра и режиссуры такие, что они и любовниками часто бывают... но это уже другая история, очень занятная, но весьма мерзкая.

 

-  Музыкальный вкус у тебя обширный от Франко Корелли до гр «Король и Шут». Какое музыкальное направление чаще всего соответствует твоему душевному настрою?

- Не могу сказать, что у меня неординарный вкус или что-то в этом роде. Скорее он похож на сборную солянку. От русского рока и западного металла, до оперы, соответственно.

 

 

- Кто больше всего повлиял на твое творческое становление?

-Если личности брать - то Элвис. Хампердинк. Высокого полёта певцы.

   А любовь к опере началась с Паваротти. Лет в 14 услышал его диск и всё, понял, что либо я буду петь это, либо ничего не хочу! Потом был Марио Ланца, который окончательно "добил" меня и закрепил пристрастия.

   Правда, надо признать, что любовь к року никуда не пропала (и до сих пор она со мной) и шла параллельно с оперной страстью. Даже удалось с командами на гитарах поиграть, на сцене волосами потрясти. Но у меня всегда внутри была какая-то наивная уверенность, что рок-звездой стать не выйдет, а работать хотелось в оперном театре. (Пока, к сожалению, именно до оперного я не дошёл, по музыкальной комедии бегаю, но, всему своё время, готовим почву).

 

- Подвержен ли ты профдемормации?)

- Славное слово - профдемормация мне не знакомо, зато состояние хорошо знакомо. Работа голосом очень сильно ставит рамки на бытовую сферу. Потому что обычная простуда может оставить тебя почти профнепригодным на недельку-другую. Соответственно, почти все певцы - параноики в шарфах, шапках и прочее. Я до определённой поры был достаточно бестолков в этом отношении, до тех пор, пока не пришлось петь каждый день. Вот тут начинаешь каждого открытого окна бояться. Тёплая вода, одежда теплее, чем у всех. В общем, паранойя торжествует. Но одно утешает - всё проходит... всё меняется.

 

- Среди твоих ролей в театре много

- Если бы была возможность пообщаться с человеком, который когда-либо жил или живет сейчас, невзирая на языковые барьеры, то кто это был?

- Честно говоря, конкретно сейчас, на данном этапе, было бы интересно целую плеяду теноров 18-19 века увидеть. Что называется - в рот заглянуть и посмотреть, что же такого в их школе/жизни/работе было особенного, что они так звучали и так высоко взлетели. Мат часть, так сказать, изучить. То есть не закулисную жизнь даже, не сценическую, не в софитах и поклонниках, а так сказать, чёрный хлеб их увидеть. Может и понял бы тогда, чего мне не хватает и что нужно делать дальше.

 

Автор: Анисимова Ольга